В ряду выдающихся конструкторов отечественного автоматического оружия видное место занимает выпускник Военно-механического института, дважды лауреат Государственной премии СССР Михаил Евгеньевич Березин (1906-1950 гг.), внесший значительный вклад в разработку авиационного стрелкового и пушечного вооружения. Созданные М.Е. Березиным в творческом коллективе Тульского Проектно-конструкторского бюро авиационный 12,7-мм пулемет УБ-12,7 и 20-мм пушка Б-20 по своим тактико-техническим характеристикам намного превосходили зарубежные аналоги, а крупнокалиберный универсальный пулемет УБ (в синхронном, крыльевом и турельном вариантах) стал самым "массовым" оружием Военно-Воздушных Сил во время Великой Отечественной войны.
За заслуги перед государством М.Е. Березин был награжден орденами Ленина, Суворова II степени и Кутузова I степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени.
Биографическая справка
М.Е. Березин родился 21 ноября 1906 г. в деревне Гончарка Кирилловского уезда Вологодской губернии в бедной крестьянской семье. В раннем детстве лишился родителей и некоторое время жил в семье старшего брата. Учился в церковно-приходской школе. Ещё мальчишкой с 12 лет вынужден был заботиться о пропитании — подрабатывал батраком, чернорабочим, лесорубом. Покинув дом брата, беспризорничал.
В 1926 г. поступил на рабфак при Ленинградском политехническом институте, а затем - в ленинградский Военно-механический институт. Учился в одной группе с Д.Ф. Устиновым. По окончании института в 1934 г. был направлен в Тулу. Работал мастером в одном из цехов Тульского оружейного завода, а затем инженером-конструктором.
В 1935 г. М.Е. Березин перешел с завода в Тульское Проектно-конструкторское бюро (ПКБ — ныне Государственное унитарное предприятие "Конструкторское бюро приборостроения"), где начал заниматься разработкой автоматического оружия. Вся творческая деятельность конструктора-оружейника будет связана с ПКБ. В творческой обстановке, царившей в ПКБ, и раскроется талант молодого конструктора-оружейника. К моменту его прихода в Бюро там была выполнена большая работа по созданию скорострельного авиационного пулемёта ШКАС.
У истоков создания скорострельных авиационных пулемётов
С повышением скоростей самолётов воздушный бой становился всё более скоротечным. В начале 30-х гг. остро обозначилась задача повышения скорострельности авиационных пулемётов. Модификации пехотных пулемётов, поступившие на вооружение авиации к 1929 г. (7,62-мм пулеметы ДА и ПВ-1), не уступали иностранным образцам, но всё же не в полной мере удовлетворяли требованиям к авиационному вооружению.
К решению важной задачи было подключено несколько конструкторских коллективов. В одном из них талантливым конструктором Б.Г. Шпитальным была выдвинута перспективная схема автоматики, основанная на отводе части пороховых газов из канала ствола. Для её воплощения в металле в марте 1930 г. был привлечён коллектив ПКБ, так как Тула славилась пулемётных дел конструкторами и мастерами. Б.Г. Шпитальный и инженер Оружейно-пулеметного треста И.А. Комарицкий прибыли в Тулу. Через два с половиной года им совместно с коллективом ПКБ удалось решить сложную задачу — разработать и провести испытания 7,62-мм авиационного пулемёта.
После успешных полигонных испытаний пулемёта в октябре 1932 г. Реввоенсовет принял постановление о принятии его на вооружение под наименованием "7,62-мм авиационный скорострельный пулемёт системы Шпитального-Комарицкого обр. 1932 г. ШКАС (Шпитального-Комарицкого авиационный скорострельный)". При невысоких массово-габаритных характеристиках пулемёт обладал исключительно высоким темпом стрельбы — 1800 выстр./мин., превосходя все иностранные образцы автоматического оружия.
Эффективность боевого применения пулемета ШКАС во многом определялась специально созданными для него патронами. Эти патроны имели трассирующие, зажигательные и бронебойно-зажигательные пули, способные воспламенять защищённые броней бензиновые баки, и явились первыми в мире авиационными патронами.
К 1936 г. пулеметы системы ШКАС в турельном, крыльевом и синхронном вариантах заняли доминирующее положение в системе вооружения советской авиации.
Пулеметами ШКАС (наряду с 20-мм пушками ШВАК) вооружались самолеты И-16, принимавшие участие в боях с фашистами за Мадрид на стороне республиканской Испании. С применением этого оружия только в начальный период боёв было сбито более 350 фашистских самолётов при сравнительно небольших своих потерях.
Конструктор Б.Г. Шпитальный вспоминал про интересную находку, обнаруженную в канцелярии третьего рейха после штурма Берлина: "… специалисты с удивлением обнаружили под стеклом тульский авиапулемет ШКАС 7,62-мм и находившийся при нём личный приказ Гитлера, гласивший о том, что тульский пулемёт будет находиться в канцелярии до тех пор, пока немецкие специалисты не создадут такой же пулемёт для фашистской авиации".
Более высокий темп стрельбы — 2800-3000 выстр./мин. был достигнут в 7,62-мм скорострельном авиационном пулемёте обр. 1937 г. системы Савина - Норова (пулемет СН) и в принятом на вооружение в 1939 г. 7,62-мм турельном пулемёте УльтраШКАС. Эти пулемёты устанавливались на истребителях и применялись во время советско-финляндской войны 1939-1940 гг.
Оригинальное решение проблемы повышения темпа стрельбы было предложено конструкторами ПКБ В.И. Силиным, М.Е. Березиным и П.К. Морозенко. В 1935 г. ими был создан уникальный 7,62-мм пулемёт с темпом стрельбы 6000 выстр./мин, получивший наименование СИБЕМАС (Силин-Березин-Морозенко авиационный скорострельный). Таким образом, М.Е. Березин с первых шагов в ПКБ был вовлечен в работу по созданию скорострельных авиационных пулеметов.
В конструкции пулемета впервые была применена револьверная (барабанная) схема автоматики. Однако инициатива молодых талантливых конструкторов не нашла должной поддержки, и после первых встретившихся трудностей работы над перспективным образцом были прекращены. А за рубежом впервые обратились к револьверному принципу работы автоматики в 1943 г. в Германии при создании 20-мм авиационной пушки с отводом пороховых газов, создав к концу войны опытные образцы.
Упрочение фюзеляжа самолетов и бронирование уязвимых мест привело к тому, что 7,62-мм пулеметы уже не могли в полной мере решать задачи поражения самолетов, что потребовало создания крупнокалиберного авиационного пулемета. В феврале 1931 г. перед конструкторами ПКБ была поставлена задача по разработке и изготовлению 12,7-мм авиационного пулемета для стрельбы как синхронно через винт, так и с турели по системе Б.Г. Шпитального. А в 1932 г. тульским оружейником С.В. Владимировым по схеме ШКАСа с некоторым усовершенствованием узлов автоматики был разработан, а в 1934 г. сдан 12,7-мм авиационный пулемёт ШВАК (Шпитальный-Владимиров, авиационный, крупнокалиберный) с темпом стрельбы 700-750 выстр./мин. В 1935 г. начался серийный выпуск пулемётов ШВАК, которые оказались мощным оружием для борьбы с истребителями противника.
12,7-мм универсальный пулемёт Березина — высокое творческое достижение
В августе 1938 г. Советское правительство поставило перед изобретателями-оружейниками задачу создания 12,7-мм крупнокалиберного синхронного пулемета с мощным патроном. Требовалось создать пулемёт более лёгкий, чем пулемёт ШВАК такого же назначения.
С поставленной задачей наиболее успешно справился тульский конструктор М.Е. Березин, опираясь на богатый предыдущий опыт тульских оружейников и на полученные в Военмехе знания (он начал работать по этому направлению ещё в 1935 г.). Первый пулемёт был изготовлен в октябре 1938 г. В апреле 1939 г., ещё до окончания войсковых испытаний, постановлением Комитета Обороны 12,7-мм авиационный синхронный пулемёт Березина БС (Березина синхронный) был поставлен на серийное производство, а в 1940 г. принят на вооружение.
По своим данным пулемёт БС значительно превзошёл американский авиапулемёт Кольт-Браунинг того же калибра: пуля массивнее, её начальная скорость на 60 м/сек больше, скорострельность на 250 выстр./мин. выше, масса пулемета на 8 кг меньше. Таким образом, пулемет БС являлся лучшим в мире образцом авиационного пулемёта крупного калибра. Пулемёт также характеризовался технологичностью, простотой обслуживания и высокой надёжностью. Его действие было основано на принципе отвода пороховых газов через отверстие в канале ствола. Запирание канала ствола достигалось при помощи затвора с особым клином.
Войсковые испытания пулемётов БС проводились в январе-феврале 1941 г. на самолётах И-16, И-153. Проверка работы автоматики проводилась стрельбой на высоте 8-9 тыс. м при температуре воздуха от -42 до -48°С. Действие инерционных перегрузок на работу пулемёта определялось свободным отстрелом на фигурах высшего пилотажа. При стрельбе пулемёты без чистки и дополнительной смазки производили в среднем по 1470 выстрелов, что давало возможность, не снимая пулемёт, совершать по 5-6 боевых вылетов. Средняя живучесть пулемётов равнялась 10-12 тыс. выстрелов. Комиссия, проводившая испытания, в своём заключении отметила, что 12,7-мм синхронный пулемет конструкции Березина испытания выдержал и может быть принят на вооружение Военно-Воздушных Сил РККА.
На базе пулемета БС конструктором М.Е. Березиным был разработан универсальный пулемет УБ-12,7, который мог устанавливаться на различных самолётах в синхронном (УБС), турельном (УБТ) и крыльевом (УБК) вариантах. УБТ и УБК имели темп стрельбы 1000 выстр./мин., УБС - 700-800 выстр./мин. Масса каждого из них не превышала 22 кг. Синхронный и крыльевой пулеметы впервые в советской авиации были снабжены механизмом дистанционного пневматического перезаряжания. Неизменными помощниками М.Е. Березина были конструкторы З.И. Мамонтова и А.Т. Чепелев.
К пулемету были разработаны патроны со специальными пулями: бронебойно-зажигательной, бронебойно-зажигательно-трассирующей и зажигательно-разрывной.
В апреле 1941 г. универсальный пулемет системы Березина был принят на вооружение Военно-воздушных сил. За разработку пулемета УБ-12,7 М.Е. Березину в 1941 г. была присуждена Государственная премия СССР.
В годы Великой Отечественной войны пулемет УБ-12,7 являлся одним из основных видов авиационного стрелкового вооружения, особенно для подвижных оборонительных установок, и самым "массовым" образцом авиационного стрелково-пушечного вооружения. Производство пулемётов Березина было организовано на Тульском оружейном заводе. Затем к их выпуску был привлечён Ижевский машиностроительный завод. Уже в 1941 г. на заводах было выпущено 6300 пулемётов. С 1942 по 1945 г. Ижевский машиностроительный завод выпустил (по годам) около 25000, 43690, 38340 и 42952 пулемётов УБ-12,7 соответственно.
На вооружении авиации в фашистской Германии к началу войны с СССР крупнокалиберные пулемёты не состояли.
Пулемёты УБ-12,7 поступали на вооружение истребителей Як-7Б, Як-9, Лагг-3, МиГ-3, Як-3, бомбардировщиков Пе-2, СБ, Пе-8, Ил-4, штурмовиков Ил-2 и военно-транспортных самолётов Ли-2. Этими пулемётами также оснащались поставлявшиеся в СССР английские истребители "Харрикейн", имевшие слабое вооружение.
Разработка, постановка на серийное производство и принятие на вооружение пулемёта Березина, превосходившего по своим характеристикам лучшие иностранные образцы, явилось итогом напряженной и плодотворной работы коллектива ПКБ по созданию совершенного авиационного стрелкового вооружения в довоенный период. Благодаря достигнутому высокому темпу стрельбы советских авиационных пулемётов удалось уменьшить их количество на истребителях, что способствовало повышению их боевой эффективности.
От авиационных пулеметов к первым авиационным пушкам
Первой отечественной авиационной скорострельной пушкой стала 20-мм пушка ШВАК. После испытаний, проведенных В.П. Чкаловым на истребителе И-16, в 1936 г. была выпущена первая партия пушек ШВАК, что положило начала интенсивному развитию данного вида вооружения. Необходимость в артиллерийском вооружении самолетов была продиктована недостаточным фугасным действием разрывных пуль 12,7-мм пулемёта ШВАК. На базе пулемета была выполнена разработка пушки без изменения подвижной системы путем установки 20-мм ствола. Был достигнут темп стрельбы 800 выстр./мин. (при массе пушки 42 кг). 12,7/20-мм система ШВАК явилась первым в мире бикалиберным образцом вооружения.
20-мм пушка ШВАК, устанавливавшаяся на многих типах самолетов, превзошла по объему производства все образцы авиационного пушечного вооружения во время Второй мировой войны как в СССР, так и в других странах.
В мае 1940 г. была принята на вооружение 23-мм пушка ВЯ, созданная конструкторами А.А. Волковым и С.Я. Ярцевым в Тульском ПКБ по схеме пулемёта М.Е. Березина УБ-12,7. За рубежом авиационных пушек такого калибра в то время не было. Пушка ВЯ, благодаря разработанным к ней бронебойно-зажигательному и осколочно-зажигательному снарядам и достигнутым их высоким начальным скоростям, позволила эффективно поражать не только воздушные, но и наземные цели, стала оружием штурмовика ИЛ-2 и в годы Великой Отечественной войны производилась в больших количествах. За разработку этой пушки А.А. Волкову и С.Я. Ярцеву в 1941 г. была присуждена Государственная премия СССР.
Принятие на вооружение Военно-воздушных сил 20-мм пушки ШВАК и 23-мм пушки ВЯ перед Великой Отечественной войной позволило значительно повысить мощность вооружения советской авиации. А затем в годы Великой Отечественной войны были приняты на вооружение разработанные в КБ, возглавляемом А.Э. Нудельманом, 37-мм и 45-мм пушки — НС-37 (1942 г.) и НС-45 (1944 г.), а также пушка НС-23 (1944 г.) под новый 23-мм патрон с уменьшенным зарядом и разработанная М.Е. Березиным в Тульском ПКБ 20-мм пушка Б-20.
(Продолжение следует)
Сергей КУДРЯВЦЕВ, заместитель директора Института систем вооружения
по информатизации, старший преподаватель каф. Е1
Корабль "Восток" — наши первые шаги в космос
(Рисунок А. Шлядинского)
…Год пролетел на удивление быстро. Казалось бы, этот праздник — День космонавтики — мы отмечали совсем недавно, буквально вчера, и вот — он уже снова наступает, в очередной раз. Годовщина полёта Гагарина — дата совсем не круглая, сорок девять лет, канун юбилея, так сказать. И всё же, это повод понять происходившее и происходящее сегодня в нашей пилотируемой космонавтике, тем более, что через год, в 2011 году, уместнее будут торжественные речи, а не оценки и анализ.
Неоправдавшиеся прогнозы
12 апреля 1961 года начался отсчёт землян, побывавших в космосе. "…Хочу слетать к Марсу, к Венере. По-настоящему полетать!" — эти слова Юрий Гагарин произнёс едва ли ни в одном из самых первых своих интервью, и никто не воспринял их как шутку. Книга "Космическая эра. Прогнозы на 2001 год", содержавшая мнения западных аналитиков, высказанные в мае 1966 года, была полна оптимизма и энтузиазма. Так, считалось, что "…многократное использование космических аппаратов станет обычным в пилотируемых системах космического транспорта". При этом "…с уверенностью можно сказать, что стоимость перевозки космического груза составит не более 20 долларов за 1 кг, то есть мы будем иметь экономически выгодные системы перевозок в космическом пространстве..." Или еще: "…будет функционировать или находиться в стадии активной разработки экономичная пилотируемая транспортная система для полётов на ближайшие планеты". Оптимизм подкреплялся ещё и тем, что прогнозы Жюля Верна всего за век с небольшим сбылись почти полностью, по крайней мере, в той части, которая не противоречила законам природы. А история самого молодого транспорта — авиации — ещё больше убеждала в скорой победе в космосе.
Впервые человек поднялся в небо на аппарате тяжелее воздуха 17 декабря 1903 года, когда аэроплан конструкции братьев Райт оторвался от земли и после двенадцати секунд полёта почти благополучно вернулся обратно. Прошло пятьдесят лет, и количество пассажиров, ежедневно (ежедневно!) совершавших авиационные путешествия, приблизилось к миллиону. А различные типы летательных аппаратов, серийные и опытные, пригодные для пилотирования обычным пилотом или исключительно летчиком-испытателем (который, как известно, с некоторым трудом может летать даже на том, что для полёта не предназначено), исчислялись тысячами. Прошло ещё пятьдесят лет, и авиация была повсеместно признана едва ли не самым безопасным видом транспорта в истории человечества.
И вот прошло пятьдесят лет с начала эры пилотируемой космонавтики. Ну, почти пятьдесят. Всего в космосе побывало порядка 500 человек. Не миллионы, как в случае с авиацией, или хотя бы тысячи, а едва набравшиеся скромные пять сотен. Доставить человека в космос могут только три страны, причём одна из них, Соединенные Штаты, вроде бы мировой индустриальный лидер, на несколько лет будет вынуждена свернуть пилотируемые полёты на национальной "почти многоразовой" космической технике. Ну, а Китай, хотя и запускает своих "тайконавтов", делает это раз в два-три года, как говорится, по обещанию, да и китайское чудо пилотируемой техники весьма похоже на отечественные или американские разработки начала шестидесятых.
Сегодня на орбите вокруг Земли находится пусть и крупная, но одна единственная орбитальная станция, на которой постоянно могут работать не более шести человек. Стоимость пассажирского билета на полноценный, не суррогатный, суборбитальный, а именно полноценный космический рейс, по самым скромным подсчётам, составляет более двадцати миллионов долларов.
Не состоялось. Не оправдался ни один прогноз специалистов, не сбылись ожидания журналистов, и даже не скажешь, что "пока" не сбылись, настолько разительно отличается динамика первых пятидесяти лет авиации и полувека пилотируемых космических полетов. Если в шестидесятые и на заре семидесятых не жалели ни сил, ни средств "на космос", что, скорее всего, породило радужные прогнозы, то потом участники процесса постепенно стали осознавать всю сложность поставленных задач и, извините за каламбур, их космический масштаб. Окончательно добила оптимистов мировая экономика, отказывающаяся подчиняться логике и выкидывающая постоянно что-то неожиданное, типа нефтяного кризиса начала семидесятых или прошлогоднего кризиса, всемирного финансового.
Как бы то ни было, сегодня стало ясно, что туристические путешествия по Солнечной системе, равно как и большие научные экспедиции, отодвинуты на неопределенный срок. Энергетические возможности топлив почти исчерпаны, стоимость материалов с необходимыми конструктивными свойствами никак не желает снижаться, а число выявляемых опасных факторов космического полёта увеличивается с каждым таким полётом. И на повестке дня постепенно встает более скромная задача — оценить свои возможности и наметить выполнимый план научных и технических работ в космосе. Иначе говоря, создать реальную программу пилотируемых космических полётов, которая может быть выполнена и которая действительно принесёт пользу, а не только повысит престиж человечества в своих глазах. Обо всём мире говорить не станем, а вот о том, что происходит в нашей стране, сказать можно.
Космический извозчик "Союз" исправно
работает уже более сорока лет
Российская космическая перспектива
Когда в Советском Союзе в космос уходил очередной объект с официальным названием "Космос - номер такой-то", в сообщении об этом всегда присутствовали слова: "…запуск произведен в соответствии с программой, объявленной ТАСС 16 марта 1962 года". Если обратиться к тому старому сообщению ТАСС, то там можно найти упоминание о нескольких очень специфических научных экспериментах (исследование "…концентрации заряженных частиц в ионосфере с целью исследования распространения радиоволн", изучение "…корпускулярных потоков и частиц малых энергий" и т.п.), а также информацию, что "…будут отрабатываться многие элементы конструкции космических аппаратов". Как говорится, настолько широко, что граничит с пустотой. И становится понятно, что чёткой программы научных исследований и технических экспериментов в космосе в те годы просто не существовало.
Пожалуй, только в 2005 году в нашей стране впервые появился более или менее последовательный план космической деятельности на десятилетие, названный "Федеральная космическая программа России на 2006 - 2015 годы" (утверждена решением Правительства России от 22 октября 2005 года за № 635). И цели, которые обозначены в этой программе, выглядят, может быть, не столь амбициозными, как они выглядели на заре космической эры, но вполне конкретными и достижимыми. Среди других, перед российской космонавтикой поставлены следующие важные задачи:
— развитие, восполнение и поддержание орбитальной группировки космических аппаратов в интересах социально-экономической сферы, науки и безопасности страны;
— создание, развёртывание и эксплуатация элементов российского сегмента международной космической станции для проведения фундаментальных и прикладных исследований, реализация долгосрочной программы научно-прикладных исследований и экспериментов, планируемых на российском сегменте международной космической станции;
— обеспечение функционирования российского сегмента международной спутниковой системы поиска и спасания КОСПАС — САРСАТ;
— создание перспективных средств выведения космических аппаратов;
— обеспечение создания изделий ракетно-космической техники с характеристиками мирового уровня.
В программе приводятся и общая характеристика проблем, которые возникают при решении каждой названной задачи, и перечень необходимых работ, указаны - по датам - этапы реализации, приведена оценочная стоимость каждого этапа и, что действительно важно, источники финансирования.
Можно, конечно, привести цитаты из этого документа, они покажут, что его разработчики понимают и современное состояние отечественной космической техники, и существенные ограничения по ресурсам, и необходимость движения вперёд. Но лучше найти этот документ — он есть на сайте Роскосмоса — и внимательно его прочитать: отечественная космическая программа, едва ли не впервые опубликованная, определённо этого заслуживает.
Итак, программа есть, но для того, чтобы изложенные в ней пункты стали реальностью, необходимы люди — конструкторы, проектанты, испытатели и, конечно, те, кто будет использовать новые разработки непосредственно в космосе — космонавты, которые у нас в стране готовятся исключительно в одном учреждении — Центре подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина.
Возможно, этот корабль — будущее
российской космонавтики
Полная реорганизация
Святая святых советской пилотируемой космонавтики, ЦПК, всегда относился к военному ведомству: в конце 1959 года было принято решение о создании в системе ВВС специальной организации для подготовки человека к космическому полету. Главнокомандующий ВВС утвердил организационную структуру новой воинской части — Центра подготовки космонавтов Военно-Воздушных Сил 11 января 1960 года, и этот день считается датой создания ЦПК. За годы своего существования Центр пережил несколько крупных реорганизаций, некоторое время он даже носил имя Брежнева, а последнее время находился в двойном подчинении: Минобороны и Роскосмоса.
Самое большое, самое масштабное изменение произошло в течение нескольких месяцев прошлого года: смена формы собственности, полная передача имущества и функций новому госбюджетному учреждению, правда, под старым названием — Российский государственный НИИ Центр подготовки космонавтов (ЦПК) имени Ю.А. Гагарина, подчиненному только Роскосмосу. Объявленная причина — Минобороны хочет избавиться от непрофильных активов (коими, кстати, посчитали не только космический центр, но и спортивное общество ЦСКА). Думается, причина не только в этом, но и в том, что постепенно деятельность легендарного учреждения по своей эффективности перестала соответствовать реалиям сегодняшнего дня. И в функциональном, и в организационном, и в экономическом плане.
С апреля 2009 года ЦПК возглавил не генерал, как обычно, а человек гражданский — летчик-космонавт Сергей Константинович Крикалев. И, надо отметить, трудности, выпавшие на долю нового руководителя едва ли не превышают те, что встретились выпускнику Военмеха во всех его шести полетах в космос. Об этом можно узнать из интервью, которые Крикалев дал в конце прошлого года нескольким российским газетам, в частности, "Независимому военному обозрению". Предоставим слово космонавту, чтобы понять, речь идёт едва ли не о чистке Авгиевых конюшен: "…На многие объекты вообще документов не было. На многое — в архивах, но искать чрезвычайно тяжело. Вот ситуация с забором, который давным-давно был построен вокруг Звездного городка. На него нет не только паспортов объекта или актов "сдал-принял", но просто никакой строительной документации. Причем просто принять этот забор с баланса на баланс от Минобороны не получается: в этом случае (или же если мы обнаружим какой-то неучтенный объект на своей территории) придется уплатить налог в 24% стоимости. В нынешнем бюджете Центра средств на это нет. Или вот коммуникационные сети не паспортизированы — без этого передача не состоится. Минобороны не может их задокументировать, поскольку у них средства на это не выделены. Оценка Минобороны по инженерным работам составляет 7-10 миллионов рублей. В конце концов, мы готовы принять сети и без документации, сделать эту работу сами… Но вот готово ли Росимущество передать их нам в таком виде?..."
Земные, вполне российские, всем нам привычные сложности в организации уже космической. Неожиданно, но это ещё не всё: "…я с удивлением обнаружил: самолеты — это недвижимое имущество. И если по зданиям и сооружениям процесс передачи практически закончился, то по самолётам буквально только что выпущено распоряжение Росимущества, идёт оформление документов, и мы берём машины под свое "крыло". За исключением одной — Ту-154МЛК с люками обзора в застеклённом днище. Минобороны сумело оставить самолет у себя… Мы получаем объекты, что называется, на ходу, не прекращая учебный и исследовательский процесс. И хотя новый ЦПК начал создаваться ещё до роспуска старого, передача массы "эстафетных палочек" новой команде беспрецедентна. Никто ещё этим не занимался, не у кого нам учиться".
Проблемы, похоже, накапливались годами. Все эти сложности, оказывается, присутствуют не только в нашей повседневной жизни, при оформлении в собственность, например, дачного участка. Новая российская система хозяйственных отношений скоро отметит двадцатилетие, а одну из самых передовых отраслей нашей науки и техники, космические исследования, и, в частности, пилотируемую космонавтику, только-только начали приводить в порядок. Крикалев говорит: "…Надеемся, что создадим такое учреждение, где сведения и документы не из комнаты в комнату на бумажках носят или на флешках, а по интернету. И чтоб была нормальная оперативная связь с партнерами из НАСА, Европейского космического агентства, которые пока е-мэйлы чуть ли не на почту вынуждены присылать…"
Должна быть решена ещё и кадровая проблема: "…У нас есть высококлассные ветераны, а вот молодёжь не очень-то приходит. У ветеранов есть льготы, да и надбавки, которые позволяют им обеспечивать нормальную жизнь, а молодым надо снимать жилье, детей растить, продолжать образование. Думаю, кадровую политику нужно строить на годы. Есть вузы с техническими специальностями, но мы не отказываемся и от выпускников военных вузов. Нам нужны люди, которые готовились по ракетной технике в Военмехе, математики из МГУ или из Новочеркасска понадобятся нам для создания тренажёрной базы, а окончившие "Можайку" востребованы здесь и на Байконуре. Их среднюю зарплату нам удалось поднять…"
Пожалуй, все мы должны пожелать самому опытному космонавту планеты и одновременно — молодому администратору Сергею Крикалеву успеха в этом его "шестом подвиге Геракла" — попытке создания на основе неповоротливого "непрофильного актива" Министерства обороны современного и эффективного научно-исследовательского учреждения мирового уровня.
Хочется, чтобы всё получилось, всё, что запланировано, и в космической программе, и во всех необходимых реорганизациях и изменениях. Очень хочется, потому что иначе то, о чём мечтали люди, стоявшие у истоков отечественной ракетной техники и космонавтики, то, чему они посвятили всю свою жизнь, отодвинется на многие и многие годы. Если вообще сможет быть достигнутым при жизни нынешнего поколения. При жизни самого молодого поколения, делающего первые шаги не фигурально, а ещё в детском саду.
Или просто перейдет в категорию несбывшегося. Несбывшегося с большой буквы, того самого, о котором писал Александр Грин: "…Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовёт нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днём, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты? Между тем время проходит, и мы плывём мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня…"
Удачи нам всем.
Михаил ОХОЧИНСКИЙ
Всё дальше и дальше уходят от нас те грозные военные годы. Все меньше и меньше остаётся среди нас живых участников и свидетелей той поры. Тем более ценны воспоминания непосредственных участников тех великих событий, оставленные потомкам.
В Военмехе работало немало ветеранов Великой Отечественной войны. В разных родах войск они служили, на разных кафедрах и в различных подразделениях трудились, но всех их объединяет единое фронтовое братство, общий вклад в Победу.
В нашей газете уже публиковались материалы, посвящённые таким легендарным сотрудникам кафедры "Радиоэлектронные системы управления", как профессор Аркадий Алексеевич Коростелёв — участник Парада Победы 1945 г., профессор Семён Павлович Тригуб, доцент Всеволод Александрович Николаев. В этих заметках расскажем о других, не менее удивительных судьбах наших коллег — Виктора Александровича Иванова, Анатолия Максимовича Самохина и Виталия Павловича Лукоянова.
Виктор Александрович Иванов более 40 лет был бессменным заместителем председателя ГАК и по существу дал путёвку в жизнь всем выпускникам нашей кафедры. За два дня до начала Великой Отечественной войны Виктор Александрович окончил среднюю школу. После нескольких месяцев работы токарем на заводе в октябре 1941 года по призыву ушёл на фронт. Воевать довелось в пехотной дивизии во взводе полковой разведки. В январе 1942 года в районе Волоколамска началось наступление наших войск. Находясь в разведке, Виктор Александрович был тяжело ранен пулей снайпера. Потянулись долгие месяцы лечения в госпиталях. В действующую армию вернуться уже не довелось. Но связь с оборонным производством и подготовкой специалистов соответствующего профиля не прервалась.
Вот что пишет сам В.А. Иванов о том времени: "Осенью 1942 года я поступил учиться в Московский авиационный институт на отделение, которое начало готовить специалистов по радиолокации. В то время это была модная и престижная специальность. До сих пор горжусь своей специальностью "инженер-механик по радиолокации". Учили нас основательно. Помимо общеобразовательных предметов мы изучали теплотехнику, материаловедение, аэродинамику, сопротивление материалов и теоретическую механику. Впервые прослушали курс по импульсной технике и общие сведения об основах радиолокации и первых радарах. Запомнился американский радар SCR-584 трехсантиметрового диапазона. Без преувеличения могу сказать, что эти знания очень пригодились в дальнейшем в практической инженерной работе..."
Начиная с 1948 года, Виктор Александрович работал в НИИ-17 в Москве, затем на заводе "Радиоприбор" в Ленинграде, а позднее в НПО "Ленинец". Основное направление деятельности — разработка и производство авиационной радиоэлектронной аппаратуры. Бортовая электроника истребителя МИГ-21 — детище главного инженера В.А. Иванова. Верность специальности, полученной в годы войны, Виктор Александрович пронёс через всю свою жизнь.
Доцент кафедры №7, полковник запаса Анатолий Максимович Самохин начал свой путь в радиолокацию тоже в 1941 - 42 годах. Окончание Харьковского электротехнического института - 24 июня 1941 года - совпало по времени с началом Великой Отечественной войны. Специалистов с высшим образованием в то время было немного, поэтому большинство выпускников были распределены между различными военными академиями. А.М. Самохин попал в Москву на зенитный факультет Артиллерийской академии им. Дзержинского. Интересны воспоминания ветерана об одном из эпизодов той поры: "Жили мы в казармах, а во время воздушных тревог нас строем водили в Академию, подвалы которой имели стены толщиной до 3-х метров, то есть являлись хорошим бомбоубежищем. Первый налёт на Москву был совершён немцами ровно через месяц после начала войны - 22 июля 1941 года. Он оказался неожиданным. Налёт был ночью. Для отражения атаки использовались все виды оружия, от пистолета до среднекалиберной зенитной артиллерии. Мне в эту ночь довелось быть патрульным снаружи Академии. Я с винтовкой прохаживался вдоль здания по набережной Москвы-реки и видел всю эту картину ночного налёта. Причём один из самолётов был хорошо освещён прожекторами, видны были все его очертания, но никакой огонь на него не действовал, он так и летал туда-сюда. На следующий день оказалось, что кое-какие разрушения этот налёт принёс, но их быстро сравняли с землёй, и на месте бывших домов образовывались скверы".
С октября 1941 по февраль 1942 года Анатолий Максимович был мобилизован на рекогносцировку оборонительных рубежей в г. Минеральные Воды, затем последовало несколько месяцев работы в г. Самарканде, куда была эвакуирована Академия. Наконец летом 1942 года А.М.Самохина снова направляют в столицу, где волею случая он начинает заниматься изучением первых радиолокационных станций - "волшебных ящиков", подаренных Советскому Союзу английским правительством. Не было никаких описаний, всё приходилось изучать самостоятельно на матчасти. Но уже в 1943 году был создан первый имитатор для тренировки операторов РЛС орудийной наводки. В 1944 году на вооружение ПВО СССР поступила самая совершенная для того времени американская станция орудийной наводки - СОН-4. А.М.Самохин вместе с другими сотрудниками занялся её детальным изучением.
В последующие годы А.М.Самохин неоднократно участвовал в полевых испытаниях радиолокационных станций. Стрельбы предполагали обязательное наличие морской поверхности, чтобы осколки снарядов попадали в воду, а не на сушу, где могли причинить вред населению. Такими местами были: Паланга на Балтике, Новопетровка под Бердянском на Азове и Евпатория в Крыму на Чёрном море. После войны Анатолий Максимович в течение многих лет был секретарём экзаменационной комиссии по выпуску офицеров-зенитчиков, с 1953 года работал на кафедре в Киеве, а затем в Ленинграде в Военмехе преподавал радиолокацию на кафедре радиоэлектронных систем.
Главный старшина Виталий Павлович Лукоянов практически всю войну проходил службу в составе действующей армии в частях Краснознамённого Балтийского флота. Боевое крещение он принял летом 1941 года, когда немецкие войска, наступая на Таллин, выбросили десант в район г. Кунды, перерезав магистраль Таллин - Ленинград. На уничтожение десанта был брошен отряд моряков, возглавляемый капитаном Н.Н. Салищевым. Вблизи деревни Кривассо в яростной штыковой атаке моряки заставили отступить фашистов, а затем четверо суток удерживали позиции от превосходящих сил противника до подхода полка сухопутных войск. В этом бою В.П. Лукоянов был ранен, но остался в строю.
И сейчас память ветерана хранит всё до мельчайших подробностей: "Помню и буду помнить всю свою жизнь на редкость грозные и в то же время торжественные слова командира: "Ни шагу назад! Страх балтийцам неведом! Умрём - не отступим с этих рубежей..." Затем последовал приказ примкнуть штыки и в атаку... Окапывались мы кинжалами, землю из ям выбрасывали руками. После этого боя я впервые в жизни ощутил горечь утраты товарищей..."
Враг рвался всё ближе к городу на Неве. Ожесточенные бои приняли морские пехотинцы у населенных пунктов Котлы и Копорье, на Ораниенбаумском пятачке. Наступление гитлеровцев было остановлено уже в городских предместьях.
До марта 1944 года В.П. Лукоянов служил в 71-й Отдельной морской бригаде КБФ, активно участвовал в обороне блокированного Ленинграда, осуществлял разведку боевых позиций, захват пленных, сопровождал в тыл врага разведчиков по льду Финского залива.
В последующей боевой биографии Виталия Павловича есть такие славные страницы, как десанты на острова Даго, Эзель, Муху и Борнхольм. За эти операции он награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны I-й степени. В наградном листе секретаря командира базы ВМБ Свинемюнде главного старшины Лукоянова Виталия Павловича имеется и такая запись: "При выполнении одной из операций отделение автоматчиков блокировало дзот противника и захватило двух пленных. В этом бою т. Лукоянов был тяжело ранен."
Окончание войны застало В.П. Лукоянова в штабе Кольбергской Военно-морской базы Краснознаменного Балтийского флота. Война закончилась, но остался интерес и уважение к стремительной и грозной военной технике, в особенности к авиации. Не случайно после демобилизации В.П. Лукоянов поступил в Ленинградский институт авиационного приборостроения, который закончил в 1955 году по специальности "Авиационная радиотехника". Выбранной специальности он остался верен и в дальнейшем, работая на кафедре №7 Ленинградского механического института. Заслуги Виталия Павловича в деле подготовки специалистов для оборонных отраслей отмечены орденом Трудового Красного знамени и почетным званием "Заслуженный работник высшей школы".
Вчитываясь в скупые строки воспоминаний ветеранов, ощущаешь масштабность подвига того героического поколения. Многих из старших товарищей уже нет рядом с нами. Но остались их светлые мысли, их великие дела и преданные ученики. Хочется надеяться, что и эта небольшая заметка пробудит в молодых читателях чувство гордости и сопричастности к трагической и одновременно героической судьбе своей страны и народа.
Леонид КОЧИН, доцент каф. И4
12 декабря 2009 года проводился турнир в области маркетинга и менеджмента среди студентов старших курсов экономических факультетов высших учебных заведений Санкт-Петербурга. Организатором выступил Студенческий совет Университета ИНЖЭКОН при поддержке Центра по трудоустройству студентов и выпускников. Команда нашего университета состояла из двух студентов пятого курса кафедры Р1 и трех студентов третьего курса кафедры Р4.
На турнире была проведена деловая игра, основная цель которой - развитие у студентов навыков оперативного решения бизнес-ситуаций и применении теоретических знаний на практике в ситуациях, которые максимально приближены к реальным. На решение кейс-заданий каждой команде было отведено 1.5 часа. Этот временной интервал был отведен для того, чтобы ознакомиться с заданием, ответить на вопросы, сформулировать итоговое решение, подготовить краткую презентацию и организовать порядок выступления команды в целом и каждого отдельного участника в частности перед членами жюри. Что же такое кейс? Метод кейса подразумевает анализ конкретной ситуации, посредством предоставления информации о ситуации в организации, часто в смешанной форме, например, письменное описание ситуации, "рисунки" и определенная количественная информация. Рассмотрение кейсов чаще всего находит применение в последипломном образовании по менеджменту как инструмент обучения и оценки, а также в бизнесе при отборе и оценке персонала на профпригодность, склонность к анализу и коммуникативные качества.
III ежегодный межвузовский кейс-турнир ставил перед собой следующие цели и задачи:
- Продвижение кейсовой системы образования, как прогрессивной и современной методики обучения.
- Развитие у студентов навыков принятия оперативных решений в бизнес-ситуациях.
- Развитие сотрудничества между Университетом ИНЖЭКОН и другими вузами города.
- Предоставление студентам возможности применить теоретические знания на практике в ситуации, близкой к реальной.
В кейс-турнире участвовало 9 вузов Санкт-Петербурга: Балтийский государственный технический университет "Военмех" им. Д. Ф. Устинова, Высшая школа менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета, Санкт-Петербургский государственный горный институт им. Г. В. Плеханова, Международный банковский институт, Санкт-Петербургский государственный инженерно-экономический университет, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет, Санкт-Петербургский государственный университет информационных технологий, механики и оптики, Санкт-Петербургский им. В. Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии, филиал Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета в г. Выборге. Стоит отметить, что большинство участников турнира состояло из студентов пятых и шестых курсов.
Состав участников жюри был следующим: Александр Головин (генеральный директор типографии Ди.ВМ), Андрей Иванов (аудитор ассоциации КПМГ), Антон Силкин (генеральный директор компании СИЛАНАР).
Команда от нашего вуза, если судить по оценке жюри, выступила достойно и совсем немного не дотянула до призовой тройки, заняв "неофициальное" 4-е место. Третье место досталось студентам Горного института, второе - хозяевам, студентам ИНЖЭКОНа, самое почетное первое - команде СПбГУ. В прошлом году первое место заняли студенты ИНЖЭКОНа, а на первом кейсовом турнире (который проводился в 2007 году) - "горняки".
Само кейс-задание оказалось не столь сложным, как того ожидала наша команда. Его суть заключалась в перспективах развития мобильного Интернета. При награждении члены жюри отметили хорошую организованность и достойное знание технической стороны вопроса нашей командой.
Подводя итоги, необходимо отметить, что студенты БГТУ "Военмех" обладают отличным потенциалом, и участие в подобных конкурсах раскрывает его сполна. От себя хочу выразить благодарность нашему университету за достойный уровень знаний, полученный в его стенах, участникам команды Черкасову Александру (гр. Р-151), Миллер Андрею (гр. Р-471), Чебанову Кириллу (гр. Р-473), Смирнову Александру (гр. Р-473) за полную самоотдачу на турнире, коммуникабельность и целеустремленность. А также Тавридовичу Станиславу Александровичу (декану факультета МПМ, к.э.н.), Ивановой Татьяне Дмитриевне (зам. декана факультета МПМ, доценту кафедры Р1), Муравьёву Виктору Ильичу (зам. зав. кафедры Р1, к.ф.-м.н., профессору кафедры Р1) за подготовку команды к турниру и Марине Ивановой, руководителю отдела внешних связей Студенческого совета СПБГИЭУ за организацию турнира.
На снимке (слева направо): Андрей Миллер, Александр Смирнов, Александр Черкасов, Кирилл Чебанов, Михаил Прудников
Михаил ПРУДНИКОВ, капитан команды, студент (гр. Р-151)
факультета МПМ БГТУ "Военмех" им. Д. Ф. Устинова
10 марта 2010 года Исааку Павловичу Гинзбургу исполнилось бы 100 лет!
Для нас, его учеников, это знаменательная дата. Мы без него прожили уже 31 год, но, поверьте, очень часто вспоминаем его. Своим примером он научил нас, как поступать по совести, как относиться к людям — просто научил жить и даже умирать! Но об этом чуть позже. Вспоминается время, когда мы были его студентами. Наша однокурсница Нелля Холодкова спросила как-то Исаака Павловича: "В чём счастье?". Мы его так уважали и любили, что, затаив дыхание, ждали ответа, который тогда нас как будто разочаровал. "РАБОТАТЬ надо, дорогие мои!", — сказал он. А теперь, когда мы достигли тех же лет, сколько было ему, если бы меня спросили о счастье, я бы не нашла другого ответа.
29 марта 1979 года Исаака Павловича не стало, мне выпала скорбная доля — написать некролог в нашу газету "За инженерные кадры". И я написала, что, если бы была введена единица измерения человеческой доброжелательности, толерантности и т. п., то Доброжелательность в 1Ги (Гинзбург) была бы очень большой, почти недосягаемой для большинства величиной!
В те скорбные дни мы ещё не ощутили все бремя утраты и только испытывали чувство осиротелости, потому, что Исаак Павлович был для нас как отец родной, мы к нему шли и с проблемами в научных вопросах и со своими бедами, и он умел всегда помочь и утешить. Причём, что удивительно, каждому из нас казалось, что он любимый ученик, это подтвердят и А.Е. Глекова, и Г.В. Тосенкко, и Ю.П. Савельев, и И.А. Белов, и В.Н. Емельянов, и В.Н. Усков, и А.М. Сизов, и С.Н. Жигач и многие другие, кто теперь тоже уже с учёными степенями и званиями.
Примечательно, что при жизни И.П. Гинзбурга между нами не было именно по этой причине никакой конкуренции. На кафедре, коллектив которой вместе с Проблемной лабораторией составлял в те годы более 90 человек, царила атмосфера дружелюбия и творчества: было много научных тем и заказов, выходили публикации, делались доклады на научных конференциях, функционировал еженедельный семинар, развившийся во всесоюзный, создавалась оригинальная научная школа профессора И.П. Гинзбурга.
По нашим коридорам скромно ходил человек, подававший с одинаковой искренней любезностью пальто женщине — доценту кафедры и уборщице, а его имя упоминается в Большой Советской Энциклопедии в двух статьях 24-го тома. Такой чести удостоены самые выдающиеся деятели науки, об этом немногие знали в Военмехе.
Вот примеры. Вспоминается, как Исаак Павлович умел помогать самым разным людям. Незадолго до дня моей защиты я узнала, что на этом же заседании Ученого совета состоится (по предложению Исаака Павловича) защита работы соискателя из г. Жуковского. Исаак Павлович попросил меня помочь ему потому, что у этого человека имелся серьёзный дефект речи и слуха, ему было трудно сделать устный доклад на защите и отвечать на вопросы оппонентов, из-за этого у него не принимали работу к защите в специализированных Советах в Москве. Только здесь Исааку Павловичу удалось, употребив свои влияние и авторитет, убедить всех, что защита возможна, а я помогала во всех технических деталях. Конечно, только благодаря доброй воле и усилиям И.П. Гинзбурга человек получил заслуженную учёную степень!
Припоминается ещё, как будучи на конференции, которая проводилась в пригороде г. Томска, в Богашово, 1 марта 1973 года он встал рано утром, по московскому времени было 4 часа, и мы пошли по сугробам (там зимой в кедровнике очень много снега) за несколько километров искать почту, чтобы отправить телеграмму А.Е. Глековой, поздравить с днём рождения! Он был так внимателен к людям, что забывал о себе совершенно!
Увидев меня в день моей защиты, он, наверное, понял состояние диссертанта и неожиданно пригласил пойти с ним в наш военмеховский буфет и угостил кофе с пирожными, чтобы я успокоилась, а в это время поручил нашим коллегам с кафедры развесить мои плакаты в зале заседаний Ученого совета. Во время защиты, не только моей, он перемещался между членами Совета и убеждал их обратить внимание на лучшие стороны работы диссертанта. В его присутствии не могло быть провала, только успешные защиты!
Исаак Павлович ещё был руководителем Гидродинамической лаборатории Ленинградского государственного университета, поэтому приходил на кафедру в Военмех только два дня в неделю — во вторник и пятницу. При входе все сотрудники задавали один вопрос:
- А Исаак Павлович сегодня будет?
И облегченно вздыхали, если слышали в ответ, что будет. Значит, все вопросы решатся, всё будет улажено!
Его кабинет был открыт всегда и для всех. Приходил он в 9 часов утра и уходил не раньше 10 часов вечера, причем, закрывая дверь на ключ, он часто сокрушенно говорил: "Опять я сегодня ничего не успел сделать!"
Мы знали, что это так потому, что он занимался нашими проблемами, а свои откладывал на потом!
Он "не успел" получить звание заслуженного деятеля науки РСФСР, хотя его ученики почти все необходимые документы подготовили, а ему было "некогда" пойти в отдел кадров ЛМИ, чтобы взять имеющийся там огромный список его трудов, другому лицу не положено было выдавать, хотя потом с большим опозданием, ввиду исключительного отношения к личности И.П. Гинзбурга, мне выдали этот список, но мы так и не успели... 29 марта 1979 г. Исаака Павловича не стало... Зато пойти в отдел кадров и похлопотать, чтобы лаборанта кафедры перевести на должность старшего лаборанта, он находил время!
К 1979 году у него было 123 ученика, защитивших диссертации, среди которых 14 докторских. Блестящая плеяда выпестованных им учёных внесла неоценимый вклад "в успехи в Военмехе" — это профессоры: Ю.П. Савельев, И.А. Белов, Г.А. Лукьянов, А.М. Сизов, А.С. Шалыгин, Г.Т. Алдошин; талантливый ученик В.Г. Дулов являлся уже тогда членом-корреспондентом АН СССР, другой выдающийся ученик Б.А. Райзберг был заместителем Главного конструктора С.П. Королева и руководил Горьковским филиалом ОКБ-1. Позднее он защитил докторскую работу по экономике и в настоящее время является Главным специалистом Института макроэкономики в Москве, автором многих учебников по экономике для общеобразовательной и высшей школы.
Память о нашем замечательном Учителе не иссякнет в сердцах всех, кому выпало счастье общаться с ним, учиться у него, любить его и ощущать его заботу и любовь!
Исаак Павлович очень тяжело болел, но у него можно поучиться и преодолению недуга, не жаловаться, не раскисать, а до последнего дня работать. 22 марта 1979 г. он ещё работал в своем кабинете на кафедре (который следовало бы сделать мемориальным!). А через неделю ушёл от нас навсегда…
В июне в БГТУ состоится Всероссийский юбилейный семинар по струям памяти Исаака Павловича Гинзбурга. Уже разосланы приглашения во многие города РФ и стран СНГ. Можно с уверенностью надеяться, что продолжателей дела И.П. Гинзбурга, его научной школы ждут серьёзные достижения и заслуженные успехи на поприще космической и оборонной науки.
Татьяна РЯБИНИНА,
доцент кафедры теоретической механики
Сотрудники каф. №5, имеющие учёную степень. 1977 г.
26 февраля в нашем университете состоялось открытие специализированной аудитории имени члена-корреспондента РАН, генерального директора Федерального государственного учреждения «Центр испытаний и сертификации — С.-Петербург» В.В. Окрепилова — выдающегося учёного, выпускника Военмеха 1967 г.
В торжественном мероприятии приняли участие В.В. Окрепилов, ректор БГТУ «Военмех» К.М. Иванов, зав. кафедрой «Инжиниринг и менеджмент качества» (Н2) Ю.Г. Мурашов, президент Фонда поддерки БГТУ «Военмех» Б.Ф. Щербаков, сотрудники и студенты кафедры Н2.
Открыл встречу ректор К.М. Иванов, который, в частности, отметил, что открытие новой специализированной аудитории — это продолжение установившейся традиции создавать в вузе аудитории имени выдающихся учёных, государственных деятелей, руководителей крупных предприятий — выпускников Военмеха.
В своём выступлении В.В. Окрепилов глубоко охарактеризовал проблемы качества на современном этапе, поблагодарил собравшихся за оказанную ему честь, пожелал военмеховцам новых успехов в учёбе и научной деятельности.
На верхнем снимке (слева направо): В.В. Окрепилов, К.М. Иванов, Ю.Г. Мурашов
Фото Валерия САРКИСЯНА
Исполнилось 60 лет доценту каф. Е1 Вячеславу Семеновичу Цепелеву. С Военмехом и каф. 14 (ныне Е1) В.С. Цепелева судьба соединила еще со студенческих лет. Потом была закончена аспирантура, защищена кандидатская диссертация и началась преподавательская и научная деятельность на каф. Е1.
В.С. Цепелев сочетает в себе широкий кругозор и углубленное знание преподаваемых им учебных дисциплин "Динамика конструкций", "Проектирование", "Физические основы устройства и функционирования стрелково-пушечного, артиллерийского и ракетного оружия".
Неизменная доброжелательность к людям, ответственность и высокая работоспособность - яркие черты характера В.С. Цепелева.
Фото Сергея КУДРЯВЦЕВА